Все совпадения с реальными лицами и событиями случайны. (Это я так, для того, чтобы текст посолиднее казался  )

Антон должен был ехать на дачу. Хотя ехать ему туда совершенно не хотелось – провести выходные на огороде в компании огурцов, вместо того, чтобы сидеть дома и играть в комп.
- Ну можно я не поеду?.. – В сотый раз заныл он.
- Нельзя! Все едут, и ты поедешь!
- Ну мне там нечего делать!
- Соседке поможешь!
Антон понял, что это бесполезно. Что ж, придется ехать… От судьбы не уйти 
Вся семья стала грузиться в машину. На Антона плюхнули кучу сумок с просто жизненно важными на даче вещами, которых хватило бы на целый месяц, не то, что на два дня!
Дорога шла ровным покрывалом. За окном мелькал скучный пейзаж. Мелькнула табличка с зачеркнутой надписью «Сморгонь». Все, прощай, цивилизация! Антон грустно вздохнул. Два дня на этой чертовой даче, потом приехать домой, и сразу за уроки! Ну какие это выходные, это издевательство какое-то!
Закапал мелкий дождик. Он становился все сильнее и сильнее, кроме того, начал падать град.
- Я же говорил, что не надо ехать! – Победоносно заявил Антон.
- Переждем дождь, а потом назад поедем. Нечего уже на даче делать! – Решила мать.
Однако дождь никак не собирался кончаться. Время близилось в двум дня, хотя выехали они в 10!
- Поедем домой. Мне кажется, он еще долго будет идти.
Антон слышал странное щелканье, однако за завесой воды ничего разглядеть было не возможно.
К щелканью прибавился хруст и чавканье. Звук то приближался, то отдалялся.
Дождь кончился. Мгновенно. Только что еще ничего не было видно из-за сплошной стены воды, а сейчас уже светило солнышко.
- Пап, поехали!
Он не отвечал. Зато хруст, чавканье и еще какой-то непонятный звук усилились.
Антон полез на переднее сиденье – смотреть, что с отцом… И замер, как вкопанный. Перед машиной спиной к ней стоял человек. Правда, человеком он казался, если не присматриваться… Чудовищно обгоревшая кожа. Язвы и раны по всему телу. И в этих язвах ползали, копошились, какие-то многоножки размером с мизинец. Антон очень четко увидел, как одна из них подползла к ране, раздвинула ее края своими лапками и стала заползать. С тихим чмоканьем многоножка крылась внутри. Ее очертания были видны под кожей, она ползала там…
В горле у Антона пересохло. Человек повернулся к машине лицом, и они увидели, что это была молодая женщина. Красивое лицо было лишь немного поедено многоножками. Она закричала и кинулась под машину, хотя авто не двигалось. Женщина упала, не добежав до автомобиля полметра, и буквально стала распадаться на кусочки. Куски плоти расползались, открывая желтые, гниющие кости. Между ними копошились многоножки, деловито ныряя между ребер.
- И-и-и!!! – Завизжала мама, вцепившись мужу в плечо. – Гони! Гони-и-и-и!!!
Тот не двигался еще минуту, а потом с каким-то отсутствующим выражением повернулся к жене. Он медленно поднял руку и оттянул рукав. Там была маленькая царапинка, не больше, чем может поцарапать кот. Но в этой царапинке что-то двигалось. Показалась совсем малюсенькая, не больше сантиметра, многоножка, вылезла из раны и поползла дальше по руке. Антон и его мама смотрели на это круглыми глазами.
- Я. Никуда. Не. Поеду. – Раздельно проговорил отец.
- Они сожрут тебя! Сожрут заживо, как сожрали ту… - Голос матери прервался, и она разрыдалась.
- Ну и что? – С абсолютно равнодушным видом поинтересовался отец, здоровой рукой открывая дверь машины. – Ты не понимаешь. Я не рассказал тебе. Но это все – эксперимент. Я принимал в нем участие. Теперь жалею.
- Это не законно!
- Законно, если с добровольного согласия. Та девушка – моя коллега. Часть Homo Kill  - не удивляйтесь, эти «многоножки» имеют такой же разум, как человеческий, если не острее – так вот, ее часть «многоножек» вышла из-под контроля. Сошла с ума, так будет правильней. Мои «многоножки», похоже, тоже. – Последнюю фразу отец произнес, выпрыгивая из машины.
- Но-о-о…
- Никаких «но»! – Дверца машины захлопнулась.
Антон в прострации смотрел, как отец подходит к трупу, садится возле него и ложит голову женщины себе на колени. Homo Kill стремительно наползали на него, вскоре отец уже был облеплен сплошным шевелящимся ковром… Антон услышал какое-то очень знакомое чавканье. Именно этот звук они слышали, когда заметили женщину, а потом он куда-то пропал… Из-под сиденья отца стали выползать многоножки! Антон отпрянул. Поздно. Он почувствовал, как что-то маленькое и холодное буравит собой его ногу. А секунду спустя ЭТО – представитель разумного, но почему-то свихнувшегося вида многоножек Homo Kill – было уже внутри ноги!
Антон завертелся на месте. Многоножки наползали со всех сторон. Что-то куснуло руку, внутри запульсировало, и Тошка как во сне увидел извивающееся насекомое у себя под кожей… Внутри всего тела будто возили наждачкой и проводили тоненькими проволоками, то тут, то там вспыхивала резкая боль, внутренности обрывались и раскаленной иглой пришивались заново, в ушах слышался противный скрип – многоножки забрались и туда… Антон услышал веселый, беспечный смех отца. Тот стоял совсем близко к машине, по рукам и плечам у него ползали многоножки. Они не просто ползали – они будто подчинялись единому ритму, вроде «туц-туц-туц, тудудуц-туц-туц!»… Танцевали, можно сказать. Отец смеялся, глядя на Антона через стекло. Тошке показалось, что он услышал фразу вроде «Наконец-то я избавился от этой мелкой обузы!»…

Отец, продолжая смеяться, стал удаляться по дороге. Он выглядел так, как будто с его плеч свалился огромный груз. Многоножки продолжали «танцевать» на его одежде, шлейфом тянулись за ним. А тем временем одна из шустрых представительниц Homo Kill залезла уже очень глубоко внутрь Антона. Что-то пребольно кольнуло в сердце, и Антошка стал проваливаться в черноту, состоящую только из боли и скрипа маленьких лапок по ушной раковине – скррр… скррр… скррр…